Простите за биографию, но немного не понял сюжета. Если что – перепишу.
За ошибки и опечатки - прошу прощения ибо ворд у меня не работает и всё проверить не могу.

Будучи волком, к тому же еще и самцом, топча лапами своими землю уже шесть с половиной лет , он был, есть и остается Вороном, ибо так назвали люди. Касательно внешности, он ничем не отличается от других волков. Уши, уши у него стоячие, черные. Челка чёрная, волос тонкий. Челка короткая.  Лоб немного плоский. Морда вытянутая. Пасть сильная, с острыми жёлтыми зубками, верхняя часть пасти розовая. Нос черный. Глаза большие, голубые, в которых ничего не отражается. Глаза не сияют, при испытываемых им эмоциях. На шеи у него черный кожаный ошейник с шипами. Он чуть приподымает чёрную шерсть на груди, что придает волку деловой и мужественный вид.
Шерсть иссиня чёрная; длинная, густая.  Плотно прилегает к телу, по этому суровой зимой волк не мерзнет. Воран не толстяк, но довольно упитанный, никогда не отказывает себе в пище, но есть «до потери сознания» не станет, короче говоря, живет «перекусами». От этого наверно и выглядит он молодо и живо. У него довольно тонкие, но сильные лапы. Но сила лап заключается не в острых когтях, а именно в лапе. У него более сильный задние лапы, поэтому он хорошо бегает и прыгает. А вот передние лапы, как таковые используются только в бою. Над правым глазом иметься незаметная рассеченная бровь. Так же шрам крестом на левом плече. И совсем тонкий, едва видный, окольцовывает шею, хотя за ошейником он не виден.
Внутри же он как шут или актёр, которого заставили играть странную роль. В драках он не трепет лишний раз языком, предпочитает или сразу рвать плоть, или посидеть и позлить противника своим молчанием. Были замечены случаи, когда он просто сидел и слушал все колкие высказывания, только лишь кивая и ухмыляясь. Вообще он не так часто говорит. Чаще всего он кивает, али наоборот махает головой, хмыкает, али усмехается, улыбается, али скалится, рычит, али смеётся - это его основные манеры выражения своих эмоций. Речью можно сказать пользуется, как запасным вариантом. Конечно, есть ещё нечто по типу "ага", "угу", "неа" и прочие, короткие и чёткие фразы.
Спорить с ним бесполезно. Везде он найдёт себе плюс, а вас попытается унизить любым путём. И даже если вы его унизите, ему это будет казаться положительным и выигрыш будет на его стороне.
Он не слушает мнения общества. Даже если его будут оскорблять десятки существ, то он всё равно будет таращиться на них и давиться ехидной улыбкой. Действительно, друзья, во что бы то не стало, будут говорить только хорошее, враги - только плохое, незнакомцы говорят вообще невесть что, хотя говорят честно - то, что думают. Но не нужно бежать и припадать перед словами каких-то смертных существ, хотя он сам является смертным, спрашивать их мнения и подстраиваться под него - глупо. "Всегда будь собой, хоть каким бы ты не был. Даже если вызываешь только презрения" - нащебетала как-то одна пташка на ухо, и с тех пор он возможно и живёт этим правилом...
***
"Я люблю врагов, хотя не по-христиански. Они меня забавляют, волнуют мне кровь. Быть всегда настороже, ловить каждый взгляд, значение каждого слова, угадывать намерения, разрушать заговоры, притворяться обманутым, и вдруг одним толчком опрокинуть все огромное и многотрудное здание их хитростей и замыслов, - вот что я называю жизнью"
(с) - М.Ю.Лермонтов

Комментарии излишни.
***
"Я был готов любить весь мир — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекла в борьбе с собой и светом: лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли... Я сделался нравственным калекой..."
(с) - Лермонтов М.Ю.

Комментарии излишни.
***
Ещё одна причина "ненависти себя" – потому что некого больше ненавидеть. Остальные только временно раздражали, и то, изредка. Вот так потихоньку психика ломалась и ломалась, пока уже он не стал кидаться на своё отражение. Но вскоре это проходило. Ненависть к себе остывала. Но теперь зеркала и прочие предметы, в которых проявлялось отражение, были его врагами.
Слеп – не значит, что он беспомощен. Его зрение – это слух, обоняние, прикосновения и шестое чувство, усиленные в два раза. Он слышит лучше и дальше. Чувствует лучше. При прикосновениях, например, к земле, к дереву и т.д., чувствует каждый шажок, каждое движение противника. А шестое чувство лишь соединяет все чувства в одно единое. Что же касается его жизни он, возможно, просто хотел смерти. С каждым днём он становился более ненормальным от безысходности. Сидя на привязи, в клетке он бормотал что-то себе под нос, взглядом больного смотря на пол. Он не видел уже несколько лет. Зато зрение заменили другие чувства: слух, нюх, прикосновения, шестое чувство. Но он как будто снова видит. Ходит, бежит, дерётся.
Он привык к слепоте, хоть и не помнит, как он потерял зрение. Кажется, он потерял зрение, когда попал сюда, но как это случилось – вопрос, ответ на который не может дать никто.
Он бормотал какие-то песни, тексты, стихи. Откуда они у него в голове? Неясно. При чём все они были не на мирные темы. Тексты были на темы боли, страха, смертей и подобного. В соседней клетке пёс всегда отходил в дальний угол, будто боясь заразиться "подобием шизофрении" от него. Да и все псы старались обходить его стороной. На ринге он всегда был словно ходячим мертвецом. Мёртвецом с бешеным взглядом слепых глаз. Он был, наверно, слеп к боли, но зато яростные атаки и ядовитый смех всегда сопровождали его. Чаще всего противники сдавались из-за потери крови и множества ран, а не по причине смерти. Он очень мало кого убил, даже вообще почти не убивал, только сильно, почти смертельно, калечил. Иногда противники сами умирали от ран, и это не считалось, что он их убивал. Они умирали сами, потому что не смогли преодолеть боли. Сам же он желал себе смерти, ему хотелось быть мёртвым. Ему надоело жить. Просто надоело. Но судьба играла с ним, не давая умереть. Издевалась, тварь, швыряла об острые пики, бросала в цепкие когти, но спасала потом от встречи со смертью. Стоило только ему приготовиться к путешествию в мир иной, как судьба дарила новый шанс, дарила шанс жить, отнимая мечту о смерти.
...Самое странное было то, что он не помнил, как сюда попал. Помнил только то, что раньше он жил где-то в лесу. Где-то в пещере, где был запах лаванды. Даже сейчас он мог чувствовать этот запах. Каждый раз, когда его забрасывали в клетку, то каждый раз он чувствовал этот запах. Но он был только мгновенье, и учуять его больше было нельзя.
"Не страшно быть мертвым, страшно быть не живым".
Именно. Именно не живым он и являлся. Просиживая свою дохленькую жизнь, он был не живым. Мертвым он тоже не был. И это не значит, что был он чем-то средним. Все дни были как в тумане, как во сне. Однообразная жизнь бойцовой собаки, каковой он не являлся. Его вынуждали быть тем, кем хотели сами. Жизнь казалась окрашенной в бордово-серо-чёрные тона. Ежедневные драки, пустые клетки, одиночество, мечты о смерти и свободе, кровь, насмешки. Всё повторялось изо дня в день, словно на видео-перемотке. А он оставался всё тем же не живым.
В драках как его не трепали, как не издевались, он всё равно смеялся им в морды. Он продолжал смеяться, нагло смеяться, зная, что не умрёт благодаря шуточкам судьбы. Обычно драку со смертельным исходом для него останавливали. В таких случаях он задыхался от смеха и потери крови из-за рваных ран и ран области горла. Но, через несколько дней и недель он снова был в норме и в очередной раз находился на ринге. Его мечты о смерти всегда получали летальный исход. Всегда абсолютно. Они не сбывались. Как бы сильно он не старался умереть в боях, всё равно его мечта разрывалась, словно два сцепившихся бойца людьми.
Наконец он решил покончить с собой. Психика итак была нарушена, так что терять было нечего. Перегрызть себе вены и прочие людские суициды он не мог совершить, ибо не человек. Было решено по-другому.
Удар в сталь клетки плечом. Больно. Хорошо, это хорошо. Снова удар. Уже головой. Ноющая боль. "Наконец-то" - плыло в мыслях. Ничего, не соображая, он снова ударился о клетку боком и упал вниз. Кровь плавно красила, тёмную шерсть, а так же прутья клетки и половое покрытие. Ухмылка показалась на пасти. Он перевернулся с бока на спину, лапы сложил на окровавленной груди, язык вывалил из пасти, блаженно прикрыл глаза и хрипло засмеялся из последних сил. Наконец-то. Он так давно этого ждал. Смерть, он идёт к тебе!
Вбежали люди...
...Он открыл глаза в очередной раз. Он дышал в очередной раз. Но в глазах та же пустота. Его сердце билось в очередной раз. Он даже мог нормально двигаться в очередной раз. Его спасли в очередной раз и обломали в очередной раз. Надоело. Был бы человеком, принял бы большую дозу наркотиков, чтобы не видеть больше этот грязный мир в тёмных тонах. Он снова сел посреди клетки, уставившись в пол взглядом ненормального, и начал бормотать какие-то строки: "Все равно я сдохну и там и тут, Наложив себе на шею длинный грязный жгут. Я самоубийца и несу это людям. Это лучший выход для наших смертных судеб...". Он повторял это снова и снова, снова и снова, пока монотонный голос не сорвался на истерически-хриплый смех.
Он никогда не судил ни прошлое, ни нынешнее, ни будущие. Он просто был доволен тем, что вырвался на свободу. Что его выкинули из машины в груду хлама, сломав падением лапу и разбив голову. Да, стоило ему притвориться полным шизофреником, как, испугавшись за остальных собак, люди поспешили удалить сие чудо природы подальше от общества, попросту изолировать от своих бойцов, выкинув его на загородную свалку. А он выжил и ушёл. Не помня ничего из детства, только зная моменты мёртвой жизни на боях. Он выжил и ушёл.
Собирается в подземку. По жизни его девиз теперь : не зная брода, не суйся в воду.